Елена Чайковская, советник первого зампреда Банка России
Чем маркетплейс ЦБ отличается от платформ-агрегаторов, почему банки пока не могут быть финансовыми платформами и что ждет рынок в связи с распространением «невидимых финансов», “Ъ” рассказала советник первого заместителя председателя Банка России Елена Чайковская.
— Закон «О совершении финансовых сделок с использованием финансовой платформы» вступил в силу в июле 2020 года. Однако только сейчас наблюдается рост подачи заявок на попадание в реестр ЦБ. Чем это объясняется?
— Это объясняется достаточно просто: первые три финансовые платформы вступили в реестр сразу после принятия нового законодательства, потому что стартовали раньше других. Они участвовали в фокус-группах, которые проектировали бизнес-процессы, тестировали прототип системы, готовили предложения по изменению регулирования. И к моменту вступления закона у них уже были написаны все правила и регламенты, разработаны IT-решения. Остальные участники рынка наблюдали со стороны. Когда система заработала и стали очевидны преимущества новой бизнес-модели, они тоже стали подавать заявки на получение статуса.
— Сколько сейчас заявок подано? Чем компании, подавшие и вступившие в реестр в этом году, отличаются от тех, которые вместе с ЦБ проводили «пилоты»?
— В августе этого года в реестр финансовых платформ был включен портал «Сравни.ру». На рассмотрении в Банке России находятся еще две заявки. Несколько компаний обращались за консультациями по подготовке документов и процедурным вопросам. В отличие от первых трех пилотных участников, которые совмещают этот статус с другой лицензируемой ЦБ деятельностью, теперь в реестр хотят войти агрегаторы, вендоры-интеграторы, то есть участники, для которых платформенная бизнес-модель является основной. Статус финансовой платформы позволит им преодолеть регуляторный потолок, в который они уперлись в своем развитии, и сделать качественно новый сервис для клиентов.
— Какая продуктовая спецификация этих маркетплейсов?
— Платформы традиционно следуют за рынком, за продавцами и покупателями. Банки и страховые компании выступают основными заказчиками, они готовы платить деньги за услуги платформ. Сейчас высокий спрос банков на продвижение кредитных продуктов. Мы ожидаем, что разворот тренда и рост ставок добавит популярности вкладам. Недавно мы провели тематический опрос широкого круга банков, так вот заинтересованность в дистанционном привлечении средств обогнала интерес по кредитованию. Среди страховых продуктов платформенными лидерами являются полисы ОСАГО — как наиболее простой и массовый продукт.
— Планируется расширение продуктовой линейки маркетплейсов на пенсионные продукты, а также на продукты микрофинансирования. Почему эти продукты не были введены в линейку при старте? Какие еще продукты считаете нужным добавить?
— Наша роль как регулятора — обеспечить правовую базу. Чтобы новое законодательство помогало развиваться инновационным решениям, давало возможность значительно улучшать дистанционные сервисы для клиентов. Чем конкретно наполнять продуктовую линейку, решает рынок. Проект логично стартовал с самых базовых и востребованных у населения продуктов — это вклады и облигации для сбережения средств, полисы ОСАГО. Потом добавились продукты коллективных инвестиций, скоро запустятся кредиты. Сейчас мы реализуем проект «Маркетплейс 2.0» — подготовлен следующий пакет предложений по законодательным изменениям. Он предусматривает в том числе и дальнейшее расширение продуктового ряда, и возможность обслуживать юридические лица в качестве клиентов финансовых платформ.
— В законе записано, что маркетплейс не может совмещать свою деятельность с «деятельностью кредитной организации, иной некредитной финансовой организации», кроме ряда исключений. Зачем вводились такие нормы? Правда ли, что ЦБ рассматривает возможность предоставления банкам и некредитным финорганизациям право быть маркетплейсами? Будут ли ограничения? И почему регулятор поменял свою позицию?
— Был целый набор причин для введения таких ограничений. Прежде всего, финансовые платформы рассматриваются в качестве инфраструктурных организаций, предоставляющих решения по дистанционному привлечению и обслуживанию клиентов. Услугами финансовых платформ может пользоваться широкий круг финансовых организаций — как крупных, так и небольших. Постепенно этот канал будет приобретать все большую значимость, и стабильность его функционирования выходит на первый план.
Исходя из этой логики, сейчас финансовым платформам разрешено совмещать свою деятельность только с инфраструктурными видами деятельности, которые имеют схожие риски. Поскольку, например, у банков невозможно упорядоченное сворачивание совмещаемой платформенной деятельности: в случае отзыва банковской лицензии сразу прекращается и его платформенная деятельность. То есть одномоментно останавливается канал продаж, которым могли пользоваться большое количество участников рынка, а для кого-то он уже мог успеть стать основным каналом привлечения клиентов. Поэтому для минимизации потенциальных системных рисков на старте проекта было принято решение сохранить за платформами только инфраструктурную функцию, равноудаленность от производителей продуктов.
Кроме того, отдельного обсуждения требует вопрос о режиме специального счета, который платформы используют для расчетов. Этот режим сейчас отличается от правил, действующих для банков, ведь в случае банкротства платформы средства на таком спецсчете сразу раздаются клиентам, они не включаются в конкурсную массу, как это происходит у банков. Но тем не менее в настоящий момент ЦБ проводит общественное обсуждение тематики совмещения различных видов деятельности на финансовом рынке в целом. Не исключено, что по его итогам позиция в отношении финансовых платформ будет скорректирована — исходя из системного подхода, с оценкой возникающих рисков и применением механизмов управления такими рисками.
— В прошлом месяце председатель ЦБ Эльвира Набиуллина заявила, что «нужно подумать», чтобы порталы-агрегаторы, продающие финансовые продукты, обязать к вступлению в реестр маркетплейсов ЦБ. Насколько эта идея проработана? Как и когда будет реализована?
— На первом этапе реализации проекта мы отказались от обязательного разрешительного режима для финансовых платформ, поскольку под потенциальные квалифицирующие признаки подпадала значительная часть участников рынка с элементами платформенной бизнес-модели в своей деятельности. Это было четыре года назад. За это время мир сильно изменился, пандемия подхлестнула развитие дистанционных сервисов. Платформенная бизнес-модель становится все более популярной и широко используется. Агрегаторы отвечают на запрос клиента, удобно сравнить и быстро выбрать продукты и услуги, в том числе и финансовые. По сути, на агрегаторы постепенно мигрирует «последняя миля» общения с клиентом. Конечно, этот тренд уже неправильно игнорировать, прежде всего с точки зрения защиты интересов потребителей, но конкретные предложения пока находятся на стадии проработки.
— Зачем финансовым маркетплейсам вступать в реестр ЦБ, создавать большой капитал, накладывать на себя поднадзорность Банку России, если можно работать в формате такого агрегатора? В чем у них, кроме издержек, реальные конкурентные преимущества?
— Статус финансовой платформы дает два преимущества — доверенную среду и качество клиентского пути. Когда речь идет о финансах, клиенты хотят надежности. Отправить свои деньги онлайн на вклад — это все-таки не пиццу заказать на ужин. Новый институт, который заработал с запуском системы «Маркетплейс»,— это регистратор финансовых трансакций (РФТ). Он создан на базе Центрального депозитария и хранит юридически значимую информацию о всех сделках, совершенных на финансовых платформах. Выписку из РФТ клиент может в любой момент получить на портале госуслуг. Особенно это важно для вкладов, ведь при наступлении страхового случая (например, если у банка отзовут лицензию) АСВ выплатит клиенту средства по «платформенному» вкладу, опираясь на информацию из РФТ. Клиенту не придется подавать никаких заявлений, обращаться в банк-агент — все произойдет автоматически. Кроме того, сам статус финансовой платформы как компании, соблюдающей требования ЦБ, в том числе по информбезопасности, дает человеку нужный ему уровень надежности, в отличие от нерегулируемых агрегаторов.
Если говорить про качество клиентского опыта, то статус дает платформам возможность использовать механизм делегированной идентификации. Она обеспечивает экстерриториальность, которую сегодня не может дать ни один агрегатор. Ведь, как правило, чтобы стать клиентом банка, нужен личный визит в банк или встреча с его представителем. С представителем финансовой платформы клиент встречается только один раз. После этого появляется полная бесшовность в приобретении продуктов любого подключенного к платформе банка. Процесс полностью безбумажный: при приеме на обслуживание клиент не подписывает ни одного распечатанного документа.
Можно сказать, что финансовые платформы изначально экологичны и спроектированы согласно ESG-принципам, но это и с прагматической точки зрения сильно снижает издержки, связанные с обработкой и хранением бумажных документов. За счет подключения к государственным информационным системам и цифровому профилю анкета клиента и иные нужные ему данные предзаполняются и регулярно обновляются автоматически — это значительно улучшает клиентский опыт. И так далее. Если кратко, то поскольку при реализации проекта сначала разрабатывались бизнес-процессы, а только потом под них готовились регуляторные изменения, в результате были реализованы наиболее прогрессивные решения, нужные рынку.
— Чем обусловлена величина регуляторного капитала, установленная для маркетплейсов? Каковы основные издержки платформ?
— Величина регуляторного капитала отражает общий подход ЦБ к организациям, выполняющим инфраструктурную функцию, от которых может зависеть деятельность многих других участников. Такая инфраструктура — это, конечно, высокие затраты на самые современные IT-системы, их безопасность, непрерывность деятельности, управление операционными рисками. Капитал покрывает бизнес-риски и операционные риски.
— Финансовые организации, в том числе банки, жалуются, что маркетплейсы «съедают» их маржу. Насколько обоснованы их претензии?
— Цифровизация усиливает конкуренцию. Клиенту становится все проще в пару кликов поменять обслуживающий банк, пользоваться несколькими банками одновременно. Трансформируются бизнес-модели, сужается маржа по банковским продуктам, растет актуальность задачи по управлению издержками. Маркетплейс — это канал продаж. Чтобы оценить его эффективность, надо сравнить с другими каналами — собственным и партнерскими. Учесть расходы на офисную сеть, на штат выездных представителей, на поддержание собственных дистанционных каналов, на маркетинг, закупку клиентского траффика в интернете, колл-центр. Сравнить свое территориальное покрытие и в каких регионах предлагает сервис платформа. По результатам проведенного нами опроса большинство розничных банков заинтересованы в расширении дистанционных продаж с использованием финансовых платформ.
— Каково будущее российского рынка маркетплейсов? Как их развитие повлияет на финансовую индустрию страны?
— Если кратко, то текущие тренды можно нарисовать так. Платформенные решения и далее экосистемность, а также формат «одного окна» становятся новой нормой. Причем это «окно» находится на экране мобильного телефона. Большинство игроков на рынке стратегически видят себя мультисервисными, предлагающими клиенту широкую линейку продуктов. Как финансовых, так и нефинансовых. «Невидимые финансы» будут растворяться в товарах и услугах. За удобным интерфейсом должен стоять «движок» — надежный, высокотехнологичный, отвечающий современным запросам бизнеса. Финансовые платформы спроектированы именно как такой механизм.
Интервью взял Илья Усов